Прерафаэлиты не просто за красоту, но за красоту избыточную, едва ли не китчевую, возмутительную в своём протесте против реальности. Не про жизнеподобие, психологизм и социальный ужас, а про «золото на голубом»: про золотой средневековый век и эскапистскую ночную дымку. - Нет, конечно, на деле все сложнее: достаточно вспомнить знаменитую обнаженную красотку леди Годиву с картины Джона Кольера, собственной наготой и жертвенностью борющуюся с жестокостью мира и сюзерена, чтобы поверить, что прерафаэлитская красота все-таки и спасающая, и социальная сила (простите).
Вот - одна из самых известных и самых любимых история. Уотерхаус, «Миранда и буря». В последней пьесе Шекспира, в «Буре», пробыв более десяти лет в «самоизоляции» на острове, Мирандин отец, бывший герцог, а теперь просто великий волшебник Просперо решает вернуться к людям, попутно воздав всем плохим и наградив всех хороших (если таковые обнаружатся). Дочка, разумеется, не в курсе его членовредительских планов - и пока искренне сокрушается, глядя на разбитый колдовской силой корабль.
Меня трогает сочетание ее летящего платья - и грубой темной обуви. Ее волосы, не знавшие придворных причёсок, треплет ветер. Нежная, золотая на синем морском фоне, она та самая «английская роза» эпохи Возрождения, не подозревающая ни о собственной красоте, ни о происхождении. Сама первобытная невинность, Ева без Адама. Именно с ее уст сорвётся устрашающее для ХХ века восклицание про утопический «дивный новый мир», который непременно ждёт там, за волнами.
А у ее ног - обломки мачты. Перед ней - гибнущее судно. Вокруг - не романтический пейзаж, а неуютные английские скалы. Мы не видим ее глаз, расширенных от ужаса и сострадания. Не слышим молящегося шепота ее алых губ. Только ее рука, с трепетом прижатая к сердцу. Ни рева моря, ни брызг, ни криков о помощи - идиллический шторм как столкновение добра и стихий, вернее, ее, Миранды, человечности, и - суровой воли ее отсутствующего на картине отца, уверенного, что он знает, «как лучше», что он - в своём праве и власти карать и миловать.
Есть очень любопытная книга Маргарет Этвуд «Ведьмино отродье», в которой герои фантазируют о том, что случится с шекспировскими персонажами после возвращения с острова (спойлер: все грустно). - Но сейчас (да и всегда, когда вспоминаю эту картину и эту пьесу), я думаю о том, что погружение в воды «нового мира» (дистанционного, разделённого, разобщённого, обделённого и тд) неизбежно, но не отменяет ни красоты, ни сострадания. И эта милая девушка, которая ничего не знает о людях, шагнёт в новый мир «бестрепетно» (с), с интересом и с любовью. Что буря - закончится, ветер стихнет, а злодеи - ну да, раскаются. Даже Просперо - и тот сломает свой магический жезл (и дарует свободу Ариэлю). Просто пока бушует шторм, занавес привычного мира немного сдвигается, давая возможность заглянуть за кулисы: сложные механизмы, колосники, осветительные приборы, а за ними ангелы и демоны / эльфы и орки / Ариэль с Калибаном... щемящее такое чувство узнавания и принимания всего - во всей, как говорится, красе. И терпкий вздох Миранды.
...А проводить семинары в Zoom - непривычно, но любопытно. Будем пробовать и дальше).
